Хозяйка сердца - Страница 20

— Ну хотя бы теперь вы скажете, куда мы идем? — Голос у нее был тихим, но в нем чувствовалось недовольство.

Джон галантно придержал ее за локоть, чтобы она не споткнулась на неровной дорожке.

— Конечно, скажу. Мы идем ко мне.

Одри почувствовала слабость в ногах, но решила не обнаруживать своего страха.

— Зачем? — Вопрос она задала спокойным тоном, во всяком случае, надеялась, что он был таковым. — Что там у вас такое?

— Наилучший вид на отель «Буревестник», — с гордостью сказал Джон, когда они остановились у веранды двухэтажного коттеджа. Он открыл двери и отступил на шаг, приглашая гостью войти первой. — Я подумал, что вы сделаете чудесные снимки.

Джон не предложил осмотреть дом, поэтому Одри было неудобно разглядывать обстановку. Вскользь она отметила аскетизм убранства и сделала вывод, что хозяин живет один. Они миновали кухню, на которой Джон прихватил два стакана, бутылку вина, французский батон и кусок сыра. Подошли к лестнице.

— Наверх? — обреченно спросила Одри, с силой сжимая камеру обеими руками.

— Наверх, — подтвердил Джон, легонько подталкивая ее сзади. Холодное горлышко бутылки уперлось в спину между лопаток. — Наверху поверните направо — и в первую дверь налево. Там моя комната.

Господи, какую же непоправимую оплошность я допустила! Взбираясь по лестнице и с трудом переставляя ставшие ватными ноги, Одри выругала себя на чем свет стоит. Мне отведена роль участницы избитого и банальнейшего сценария дешевых любовных историй. «Зайдем ко мне. Выпьем по бокалу вина. Из окна моей спальни прекрасный вид…»

— Вот мы и на месте. — Он показал в дальний угол комнаты. — Видите вон то окно?

Сначала Одри вообще не заметила никаких окон, поскольку в глаза ей бросилась двуспальная кровать, светлое покрывало которой казалось бледно-фиолетовым в лунном свете. Его кровать… Она смущенно отвела глаза и осторожно ответила:

— Да, конечно, вижу окно.

— Отлично. Полезайте в него.

Одри не шелохнулась. Лезть в окно?! Джон поставил бутылку и закуску на столик, тихо звякнули стаканы.

— Давайте я помогу. — Он подвел ее к окну и взял за талию. — Вперед. Я держу вас.

Она перелезла через подоконник, нащупала ногами опору и молча застыла на плоской крыше обиталища Джона Олтмана, глядя на…

На картину, которая, казалось, принадлежала другой планете. На мир, в котором живут феи и таинственные существа и плавает синевато-белый туман. Одри слышала, как Джон поставил на крышу стаканы и вылез следом, но даже не обернулась, так захватил ее волшебный вид.

Они успели как раз вовремя.

Огромная луна ярким шаром висела над четко очерченным контуром крыши гостиницы. На лужайках перед зданием стелился туман, создавая впечатление, что «Буревестник» парит в воздухе.

— Стоило мне увидеть все это, как я сказал себе; любому уважающему себя фотографу необходимо этой ночью оказаться на моей крыше. — Джон стоял за ее спиной, и Одри чувствовала на шее его дыхание. — Великолепно, не правда ли? Никто не вправе утверждать, что знает отель «Буревестник», пока не увидел нашу птичку летящей над бездной.

Она кивнула, боясь нарушить очарование ночи. Джон прав, абсолютно прав. Два дня я фотографировала пустоту и лишь теперь увидела «Буревестник» во всей красе.

— За дело, — поторопил Джон. — Фиксируйте эту красоту на пленку.

Да, такие кадры — настоящая удача. Они достойны самого Натана Эрскина.

— Эх, не догадалась прихватить штатив, — посетовала Одри. — Придется выдержать экспозицию в пять… нет, в десять секунд.

— У меня есть штатив от допотопной камеры. — Джон уже был в проеме окна. — Я на всякий случай притащил его сюда.

Он протянул ей треножник, который Одри нетерпеливо выхватила. Понимал ли Джон то, что делает? Ведь он не только принес ей необходимую вещь, но за два последних дня продемонстрировал свое уважение к профессии фотохудожника и пробудил в ней, Одри, творческий азарт. Потом, когда выдастся свободная минутка, она попытается понять, каким образом Джону это удалось.

— Джон, — коснулась она его руки. — Спасибо, что притащили меня сюда, дали возможность все это увидеть.

— Я всего лишь исправно исполняю обязанности гида и помощника. — Он понимающе улыбнулся: — Ведь, как ни крути, я на подхвате у профессионального фотографа. А теперь забудьте обо мне. Принимайтесь за работу.

Он сел на плоскую поверхность крыши, прислонившись спиной к слуховому окну; одну ногу вытянул перед собой, а другую — для устойчивости — подтянул к груди и принялся откупоривать бутылку.

И Одри полностью забыла о его присутствии, увлеченная лишь камерой и кадрами, которые, у нее не было сомнений, принесут ей признание ценителей и мастеров художественной фотографии. Сделав несколько снимков со штатива, она в поисках лучшего ракурса легла ничком на краю крыши, не задумываясь об опасности падения. Нужно как-то закрепить камеру, на каком-нибудь кронштейне, чтобы сделать снимки с большой экспозицией. И где лучшая точка съемки?.. То ли здесь, у карниза… то ли там, на коньке крыши?

Наконец все было сделано. Она открыла шторку затвора и осторожно отползла назад. Теперь лунному свету оставалось произвести свое волшебное воздействие на эмульсию.

— Вот, выпейте вина. — Джон протянул ей стакан, когда Одри добралась до слухового окна. — Заслужили.

Устало улыбнувшись, она взяла запотевший холодный стакан и уселась поудобнее.

— За нашего ночного «Буревестника», — предложил Джон тост.

— И за моего великолепного помощника, — добавила Одри с искренней благодарностью.